По улицам слоняюсь днем,
И ночью напролет,
Я забываюсь редко сном,
Спать до зари мне не дает
Неясный стон, что слышу я -
Вверху, вдали – не первый год.
Давно в прорехи плоть видна,
Нет проку от заплат,
Над бородой - волос копна,
Пуком травы морской висят;
Как из пещер, из под бровей -
Холодных глаз безликий взгляд.
Оставив гнилостный Ист-Энд,
Я в толкотне – как свой,
С Флит-стрит перехожу на Стрэнд,
Людей касаюсь я рукой,
Слегка, чтоб знать наверняка
Что мир живет, и я – живой.
Ведь вновь с распоротых небес
Слетает голос, тих
На скопище людских телес
Утопленных в волнах немых,
Вокруг - безглазых тварей сонм,
И склепы в глуби вод морских.
На Пикадилли – сбор теней,
Сиянье глаз и щёк.
О стать, о красота! За ней
Я вижу тлен, им невдомек
Что я их брат: скользящий взгляд
Сквозь боль и смрад пройти не смог.
Ремесел я не изучал,
Но овладел судьбой:
Я долю лучшую избрал,
Без страхов, без надежд – покой,
Приемлю равно боль и смерть,
И жду с протянутой рукой.
Но днем и ночью - этот зов,
Чуть слышный, слабый стон,
Глухое «Эй» из облаков,-
И точно глоткою рожден
Не ангельской и не людской -
Опять звучит уныло он. |
|
